Всегда ли протесты идут на пользу городу? Разбираемся на конкретных примерах.
Петербург – город, с особым трепетом охраняющий даже самые ветхие свои постройки. Градозащитники здесь ежедневно протестуют и против сноса простаивающих зданий, и против строительства многих современных объектов. Но всегда ли это идет на пользу городу? Давайте разбираться.
Примеров судьбоносных городских проектов, вызвавших целую волну протестов, но впоследствии ставших заслуженными любимцами петербуржцев и гостей города, в Северной столице масса. Причем касается это не только глобальных строительных проектов, но и небольших парков или ЖК в районах советской застройки.
Первый среди них, конечно же, Лахта-центр. Самый высокий небоскреб Европы долгое время был камнем преткновения городских активистов и власти. Однако сейчас он стал настоящей визитной карточкой города и притягивает туристов со всего мира.
Еще одной красной тряпкой для градозащитников было строительство второй сцены Мариинского театра. Активисты уверяли, что власть «разрушает исторический центр», «игнорирует острейшие социальные проблемы простых горожан» и планирует «разрушить целый квартал в исторической части Санкт-Петербурга и на бюджетные деньги, используя сомнительный проект архитектора Перро, построить вторую сцену Мариинского театра». Однако сейчас здание пользуется большой популярностью и любовью петербуржцев.
Примечательно другое: споры зачастую разворачивались и вокруг гораздо менее масштабных объектов. Так, например, произошло с Заневским парком, благоустройство которого началось в 2021 году. Как только его не называли: и «ужасом», и «уродованием» территории. Но спустя год довольные жители гуляли в парке, даже не дожидаясь его официального открытия. Что уж говорить о многочисленных протестах против современных ЖК, где застройщики вкладываются в социнфраструктуру, давая импульс для развития всего района.
Однако есть примеры и менее радужные. Целый ряд полезных проектов не реализован до сих пор, потому что в дело вмешались группы протестующих.
Яркий пример – Конюшенное ведомство. Торги вокруг объекта завершились 2 года назад, но одна из самых известных питерских «заброшек» по-прежнему продолжает разрушаться и сползать в Мойку, не находя инвестора. А все потому, что активисты были обеспокоены лишь тем, чтобы отстоять памятник. Дальнейшая же судьба здания им, к сожалению, не интересна. Поэтому в такие моменты создается отчетливое впечатление, что вся протестная деятельность нужна лишь ради шума и набора политических очков для заинтересованных лиц.
Другой печальный пример – Дом Лялевича. Еще 10 лет назад, когда здание было признано аварийным и было расселено, его территорию предлагалось отдать под современный инфраструктурный объект, но активисты «отстояли» здание, окончательно превратив его в «заброшку». Из-за своей проблемной истории объект не привлекает новых покупателей и стал пристанищем для маргинальных элементов.
Другой пример, казалось бы, благородный — создать общежитие для театральной труппы. Идея переформатировать «заброшку» в социально полезное учреждение возникла в театре Бориса Эйфмана. Однако активисты и здесь инициировали целую череду судебных процессов, надолго затормозивших строительные работы. Поэтому снос полуразрушенного здания не завершен до сих пор.
Делаем вывод: городским активистам всегда нужна новая пища для протестов. Даже тогда, когда речь идет о потенциально полезных проектах, которые могут качественно оживить целые районы города.
Так, например, сейчас происходит с намывом Васильевского острова. Масштабный проект расширения города и создания современной благоустроенной городской среды вызывает сопротивление активистов даже несмотря на очевидный интерес к намыву со стороны не только российского, но и зарубежного профессионального сообщества. Градозащитники осуждают проектирование нового района, не учитывая, что оно ведется по всем нормам урбанистики и дополнено созданием необходимой социальной инфраструктуры и озеленением прилегающей территории.
Другим очагом протестов стало здание бывшего ВНИИ целлюлозно-бумажной промышленности, уже несколько лет медленно разрушающееся из-за городских протестов. Активисты инициировали целую череду судебных разбирательств, препятствуя развитию района. Между тем, законный владелец планирует не только обновление этой территории, но и уже осуществил значительные инвестиции в социнфраструктуру района, включая и ремонт местной поликлиники, вложения в спортивную инфраструктуру и многое другое. Поэтому напрашивается вопрос: так против чего же выступает группа протестующих и согласны ли с ней обычные люди, жители района, которые получат от прихода инвесторов только плюсы?
Оживленные споры вызывает даже строительство Широтной магистрали скоростного движения. Активисты до сих пор пытаются предотвратить ее появление, абсолютно не учитывая, что город не справляется с растущим трафиком и без строительства новых развязок Петербургу уже не обойтись.
Эти и другие примеры отчетливо показывают, что протесты далеко не всегда идут на пользу Петербургу. Зачастую они лишь препятствуют развитию города, создавая новые аварийные объекты и блокируя развитие целых районов. Глядя на слаженные действия активистов в социальных сетях, складывается ощущение, что это вовсе не градозащита, а работа за деньги по заранее заготовленным методичкам.
Особенно настораживает, что некоторые из активистов, включая Бориса Романова, покинули Россию из-за дискредитации ВС РФ, но все равно продолжают оставлять комментарии в чатах «Жителей Светлановского». Подобное поведение заставляет задуматься об истинных источниках финансирования некоторых городских активистов. В такое непростое время многие из них могут стремиться дискредитировать власть и мешать развитию районов, не давая городу обновляться.
Усомниться в благих намерениях активистов заставляют и другие факты. Так, один из наиболее частых спикеров на собраниях активистов, борющихся за ВНИИБ, Александр Алаханов зарегистрирован в качестве ИП и ранее был председателем производственного кооператива «Кубань» на пр. Тореза. Не исключено, что именно коммерческий интерес может подогревать его больше других говорить о сохранении здания, в котором могла бы продаваться его продукция.
Однако самое страшное, что активисты влияют на умы доверчивых пенсионеров, которые не только выходят на протестные митинги, но и лично следят за тем, чтобы проблемные здания не использовались даже их владельцами. Зачастую такой нездоровый контроль служит препятствием для устранения происходящих в районе аварийных ситуаций. Так, активисты не раз мешали работе «Водоканала», не давая его сотрудникам устранять протечки. Очевидно, что при таком подходе речь идет не о градозащите, а о самой настоящей мнительности и вредительстве.
При этом необходимость защиты исторических и архитектурных памятников отнюдь не вызывает сомнений. Петербург в этом плане даже является заслуженным пионером градозащиты, трепетно оберегающим шедевры всех эпох. Однако развитие невозможно без нового строительства и инвестиций, поэтому сохранение любого сарая, пустыря или старого НИИ без признаков архитектурной ценности – очевидное препятствие на пути прогресса, и власти города не должны этому потворствовать.
